Как привлечь судебно-медицинского эксперта к уголовной ответственности за заведомо ложное заключение?

Дата добавления: 17.09.2020, 05:17:00

В моём адвокатском производстве есть одно интересное дело пациентки, пострадавшей от некачественных платных медицинских услуг, оказанных в одной из частных клиник г. Иркутска.
Когда я взялся за защиту, дело не казалось сложным. Не считаю его таковым и сейчас. Даже несмотря на то, что в суде первой инстанции мы проиграли и готовимся к апелляции, я по-прежнему уверен в нашей правоте и убеждён в нечистоплотности экспертов. Вернее уверен, что судебно-медицинскими экспертами было совершено преступление и они должны понести заслуженное наказание за заведомо ложное заключение.

Предыстория.

Примерно в 2004-м году моей доверительнице сделали ринопластику. После операции развилось осложнение, в левом носовом ходе образовался келоидный рубец. В медицинской практике подобные ситуации распространённое явление, и это не было обусловлено ошибкой пластического хирурга, а явилось особенностью реакции организма пациентки.

Келоид врач удалил. Однако, через какое-то время он вновь образовался. Поскольку особых проблем он не доставлял и на форму наружного носа никак не влиял, то пациентка решила оставить попытки избавиться от рубца.

Прошло чуть более десяти лет. Пациентка увлеклась вокалом. И тут рубец начал доставлять неудобства. Из-за его наличия она стала ощущать недостаточность носового дыхания в процессе пения. И как-то раз она обратилась к врачу-оториноларингологу. Правда по поводу другого заболевания, а врач возьми, да скажи, что знает как ей помочь в избавлении от келоидного рубца. 

В общем, подумала пациентка, подумала и решила обратиться за предложенным лечением. Пришла в клинику, заключила договор на оказание платных медицинских услуг и сдала все необходимые анализы и, в назначенный день села в кресло врача.

Удаление келоидного рубца происходило следующим образом. Поставили обезболивающий укол, затем медицинская сестра удерживала голову пациентки, а врач-оториноларинголог ввела в левую ноздрю медицинский инструмент, после чего начала выполнять вращательные движения. Инструмент этот был подключен к электрической сети, соответственно был нагрет. Работая им, врач попросту выжгла весь рубец, а вместе с ним обожгла всю слизистую и наружный край ноздри. Подобный метод лечения врач-оториноларинголог поименовала как электрогальванокаустика рубцовой ткани.
Не буду описывать как всё заживало, продолжу с того места чем этот процесс окончился: левый носовой ход почти полностью зарос, изменилась и форма наружного носа - левая ноздря стало заметно выше правой.

Через полтора года дефект формы наружного носа исправили в ЦНИИС и ЧЛХ (г. Москва). Конечно, форма и вид носа изменились, но тем не менее стало лучше, чем было после варварской манипуляции врача.

А далее пациентка обратилась с иском в суд к клинике, где она пострадала от врачебной ошибки. Я подготовил исковое заявление, собрал доказательства, подтверждающие некачественное оказание платных медицинских услуг и началось судебное разбирательство. По делам, связанным с ошибками врачей, иркутские суды всегда назначают судебно-медицинские экспертизы. Наше дело исключением не стало.

Особых переживаний за результаты исследования я не испытывал, поскольку собранные мной доказательства стопроцентно подтверждали вину врача. А вот когда заключение поступило в суд и я с ним ознакомился, мне стало очевидным, что оно является заведомо ложным, а экспертами совершено преступление, на что указывали следующие обстоятельства.

Эксперты пришли к выводу, что вины оториноларинголога нет. И что манипуляция в виде электрогальванокаустики келоидного рубца выполнена правильно. Более того, в своём ответе эксперты сослались на Приказ Минздравсоцразвития РФ от 06.07.2006 г. № 518 «Об утверждении стандарта медицинской помощи больным с рубцовыми состояниями, фиброзом кожи, келоидным рубцом». Дескать, подобный вид вмешательства - электрогальванокаустика, предусмотрен этим Стандартом.

Я, конечно, не эксперт, но русским языком владею, грамоте обучен и читать умею. Да и перед обращением в суд со всеми стандартами и клиническими рекомендациями, касающимися лечения келоидных рубцов, ознакомился. И ни одним из них манипуляция, выполненная моей доверительнице, не предусмотрена. Например, в Приказе Минздравсоцразвития РФ от 06.07.2006 г. № 518 сказано, что лечение выполняется посредством: «Устранение рубцовой деформации с замещением дефекта местными тканями» (А16.01.049.001); «Хейлопластика» (А16.07.072); «Устранение рубцовой деформации с замещением дефекта ротационным лоскутом на сосудистой ножке» (А16.01.049.002); «Устранение рубцовой деформации с замещением дефекта реваскуляризируемым лоскутом» (А16.01.049.003). А вот об электрогальванокаустике в приказе нет ни слова. 

Обычно, будучи не согласным с выводами экспертов, я добиваюсь назначения дополнительной или повторной судебно-медицинской экспертизы. Однако, признаки преступления, совершенного экспертами в нашем деле, были настолько очевидными и ясными, что я посчитал нужным подать в следственный комитет заявление о привлечении экспертов к уголовной ответственности.

Ответ следственного органа поступил быстро. Регистрировать заявление отказались и проводить доследственную проверку не стали. Суть доводов отказа сводилась к следующему:

1) Заявление эксперта является доказательством по гражданскому делу.

2) Дело рассматривается судом и заключению, как доказательству, оценку должен давать суд.

3) Следственный отдел не вправе вмешиваться в деятельность суда и вместо суда давать оценку доказательству.

Иными словами, меня вежливо послали, предложив решать все вопросы с экспертами в суде.

С отказом следователя я не согласился и обжаловал его в суд в порядке, предусмотренном ст. 125 УПК РФ.

Суд, в свою очередь, не согласился рассматривать мою жалобу и прекратил производство по ней.
Этот отказ я обжаловал в Иркутский областной суд, где жалобу удовлетворили, а дело направили на новое рассмотрение.

При повторном рассмотрении жалобы в её удовлетворении было отказано. Подал ещё одну жалобу в Иркутский областной суд. На сегодняшний день она ещё не рассмотрена. По мере продвижения дела данную публикацию буду дополнять.

Сейчас же хочу сделать некоторые выводы и поделиться размышлениями относительно реальной возможности привлечения судебно-медицинских экспертов к уголовной ответственности за заведомо ложное заключение.

Наблюдение первое.

На практике ч. 1 ст. 307 УК РФ в отношении экспертов не работает. И виной тому не несовершенство конструкции данного состава преступления, а банальная лень правоприменителей в лице конкретных следователей. Посудите сами. Обвинительные приговоры по ч. 1 ст. 307 УК РФ в отношении лжесвидетелей есть. И есть они потому, что доказать заведомую ложность показаний свидетеля легко и просто. Например, показаниями других свидетелей. Особой сложности в доказывании заведомо неправильного перевода также нет. Достаточно обратиться к услугам другого переводчика. А вот чтобы доказать заведомую ложность заключения судебно-медицинского эксперта нужно что? Правильно, заключение другого эксперта!!!! А это уже совсем другая история!!! И тут следователю нужно работать, например, прочитать порочное заключение, вникнуть в его суть, понять, разобраться … А всего этого от следователя, зачастую, к большому сожалению, ждать не приходится…

Наблюдение второе.

Органы следствия не желают знать нормы УК РФ и УПК РФ. Им неведомо, что не имеет никакой юридической силы то обстоятельство, что заключение эксперта выполнено при производстве по гражданскому делу. Да, суд может признать его достоверным доказательством и вынести решение, поставив его во главу угла. Более того, такое решение может даже вступить в законную силу. Однако, заведомая ложность заключения эксперта из-за доверия, оказанного судом, не утрачивается. Напротив, в каждом из процессуальных кодексов: АПК РФ, ГПК РФ и УПК РФ существует такой институт, как вновь открывшиеся обстоятельства и, заведомая ложность заключения эксперта является основанием для пересмотра судебного акта, вступившего в законную силу. Опять же, ни одним нормативным актом не предусмотрено, что эксперт может быть привлечён к уголовной ответственности исключительно по сообщению суда, заподозрившего неладное в заключении, поступившем в суд.