Примеры прямой причинно-следственной связи в уголовных делах о врачебных ошибках

Дата добавления: 04.03.2024, 09:30:00

Прямая причинно-следственная связь - это ключевое и самое важное обстоятельство, подлежащее доказыванию по уголовным делам о врачебных ошибках. 

Если с установлением и доказыванием ненадлежащего оказания медицинской помощи сложностей, как правило, не возникает, то доказать, что вред здоровью пациента был причинён ошибочными действиями врача, или его смерть была обусловлена ошибкой медицинского работника, удаётся не всегда.

На примере конкретных уголовных дел разберёмся какие ошибки врачей были признаны непосредственной причиной причинения вреда, либо смерти пациента. 

При проведении липофилинга молочных желез умерла пациентка одной из частных клиник города Иркутска¹. 

Следствие установило, что смерть наступила от острой почечной, печеночной и сердечно-сосудистой недостаточности. Эти угрожающие жизни состояния развились вследствие токсического действия препарата «Эмиталь». Дезинфицирующее средство поступило в организм пациентки из-за небрежных действий операционной медицинской сестры. Произошло это при следующих обстоятельствах. 

Перед началом операции медицинская сестра подготовила три ёмкости. Первая содержала 900 миллилитров с раствором натрия хлорида 0,9% и адреналина в разведении 1:1000000. Во второй находился «Эмиталь». В третей был натрия хлорид. 

В процессе операции медицинская сестра набирала в шприц раствор из первой ёмкости и передавала его оперирующему хирургу, вводившему раствор в подкожно-жировую клетчатку поясничной области пациентки. 

Операция шла, а раствор в первой ёмкости заканчивался. Тогда медицинская сестра взяла вторую ёмкость, где был «Эмиталь» и долила его в первую, смешав с остатками, набрала в шприц и передала врачу, выполнявшему операцию. Тот, конечно же, не догадываясь о сути манипуляций медицинской сестры, ввёл содержимое шприца в подкожно-жировую клетчатку поясничной области пациентки. Так кожный антисептик попал в её организм. 

Предназначенный исключительно для наружного применения и категорически запрещённый для нанесения на раны, «Эмиталь», введённый в организм, обусловил наступление смерти пациентки. Вследствие этого, между небрежностью медицинской сестры и летальным исходом была установлена причинно-следственная связь. 

Пациентка клинки умерла после проведения плановой эстетической операции - липосакции живота, бёдер, липофилинга ягодиц². 

Причиной смерти пациентки послужил септический шок, осложнивший течение флегмоны и некротического целлюлита передней брюшной стенки, поясничной и ягодичной областей с обеих сторон, бёдер. Перечисленные гнойно-некротические процессы мягких тканей развились в областях хирургических вмешательств. 

Судебные медики, проводившие экспертизу по уголовному делу, пришли к выводу, что у пациентки были противопоказания к выполнению операции. До её проведения она сдавала кровь на клинический и биохимический анализ. Результаты указывали на снижение концентрации лейкоцитов и увеличение уровня глюкозы, что свидетельствовало о высоком риске развития инфекционных осложнений в послеоперационном периоде. 

От пластического хирурга требовалось отложить проведение операции и провести дообследование пациентки с целью коррекции этих изменений и исключения патологических состояний, которые могли определять высокий риск послеоперационных осложнений. Она нуждалась в проведении повторных диагностических процедур перед оперативным вмешательством. Целесообразным было проведение исследования крови на гликированный гемоглобин, проведение теста на толерантность к глюкозе; консультаций узких специалистов - эндокринолога, возможно гематолога, а также возможной консультации терапевта после получения результатов контрольных лабораторных исследований. 

Врач-пластический хирург не провёл достаточного обследования и не предпринял мер медицинского характера в отношении пациентки, направленных на недопущение в послеоперационном периоде развития инфекционно-воспалительного процесса (флегмоны) в тканях областей оперативного вмешательства - липосакции и липофилинга, с генерализацией инфекционного процесса - сепсисом. 

Врач-пластический хирург допустил на предоперационном этапе оказания медицинской помощи дефект - недообследование, в связи с неверной оценкой изменений, имевшихся в анализах ее крови, вследствие чего в послеоперационном периоде состояние прогрессивно ухудшалось и произошла остановка сердечной деятельности пациентки. 

Дефект оказания медицинской помощи, допущенный в предоперационном периоде на этапе диагностики привел к проведению оперативного вмешательства при наличии противопоказаний в виде лейкопении и гликемии, что в свою очередь привело к ухудшению состояния здоровья пациентки в виде развития гнойно-септического состояния в послеоперационном периоде (неадекватная реактивность организма пациента с предшествующей лейкопенией, и, как следствие, несоответствие предъявляемых жалоб клинико-лабораторным показателям в раннем послеоперационном периоде), что привело к несвоевременному началу адекватной комплексной терапии. Допущенные дефекты (взаимосвязанные) при оказании медицинской помощи находятся в прямой причинно-следственной связи с ухудшением состояния ее здоровья в виде развития гнойно-септического состояния, приведшего к септическому шоку и наступлению смерти. 

В туалетной комнате частной медицинской клиники было обнаружено тело мертвой пациентки³. 

Чуть больше суток до наступления смерти ей выполняли операцию - лапароскопическая продольная резекция желудка. 

Причиной смерти судебно-медицинские эксперты указали интоксикацию с развитием полиорганной недостаточности. При проведении вскрытия также были обнаружены два повреждения стенок тонкой кишки. Из-за этих дефектов образовался разлитой гнойно-фибринозный перитонит. 

Эксперты установили, что прокол стенок тонкой кишки допущен медицинским инструментом - иглой «Вереша», а после окончания операции хирург ненадлежащим образом провел ревизию брюшной полости. 

Прямую причинно-следственную связь в данном уголовном деле вывели из допущенного хирургом повреждения стенок тонкого кишечника, ненадлежащей ревизии брюшной полости после операции, развитием разлитого гнойно-фибринозного перитонита, интоксикации, полиорганной недостаточности и наступлением смерти. 

После третьего обращения за медицинской помощью пациент умер в коридоре районной больницы⁴. 

За день до смерти мужчина дважды обращался в больницу с жалобами на сильные боли в левой поясничной области, радирующими в левую половину живота. 

При первом обращении врач-хирург поставил диагноз: «мочекаменная болезнь, почечная колика». После сдачи анализов мочи, пациенту поставлено два обезболивающих препарата - баралгин и диклофенак, даны рекомендации обратиться к врачу-урологу. 

Вечером того же дня пациент вновь обращается в больницу. Однако, медицинские работники по-прежнему не находят повода для госпитализации. 

Утром следующего дня пациенту удаётся попасть на прием к врачу-урологу. Тот направляет мужчину на ультразвуковое исследование. После его прохождения, находясь в коридоре больницы, пациент умер. 

По результатам вскрытия обнаружена перфорация дивертикула и каловый перитонит. Эти заболевания привели к общей интоксикации организма и наступлению смерти. 

При производстве по уголовному делу было установлено, что врач-хирург, диагностировавший почечную колику, ошибся. Конечно, доказывая обратное, он ссылался на нетипичное течение дивертикулярной болезни, что затрудняло постановку правильного диагноза. Однако, ни эксперты, ни следствие, ни суд не согласились с оправданиями врача. 

У врача-хирурга не было достаточных оснований для постановки диагноза почечная колика: не было признаков острого нарушения оттока мочи из почки, количество эритроцитов в моче было минимальным, а симптом Пастернацкого был сомнительным. Пациент нуждался в ультразвуковом исследовании ещё при первом обращении. Тогда же требовалось проведение обзорной рентгенографии органов брюшной полости. Имелись показания и для госпитализации. 

Ошибка врача-хирурга, выразившаяся в не установлении правильного диагноза ввиду непроведения необходимых диагностических мероприятий, обусловила неправильную тактику ведения пациента и привела к наступлению его смерти. 

Трубная беременность, осложнившаяся разрывом маточной трубы, массивной кровопотерей и геморрагическим шоком, привела к наступлению смерти пациентки областной клинической больницы⁵. 

За две недели до трагедии пациентке в гинекологическом отделении районной больницы, куда она поступила с подозрением на замершую беременность на сроке 7-8 недель, выполнили плановое выскабливание полости матки. 

После выскабливания материал направлен на гистологию. Его результаты показали отсутствие ворсин хориона и трофобласта. Врач-акушер-гинеколог с результатами исследования ознакомился, но никакого значения им не придал. 

Получается, что на момент выскабливания полости матки у пациентки была трубная беременность. В распоряжении врача-акушера-гинеколога было достаточно времени заподозрить внематочную беременность - достаточно было внимательно изучить результаты гистологии, свидетельствующие об отсутствии плодного яйца в материале, направленном на исследование после выскабливания. 

Кроме того, было установлено, что лечащий врач проигнорировал положения нормативных актов, которые требовали проведения контрольного ультразвукового исследования матки и придатков, а также повторного исследования на хорионический гонадотропин человека (ХГЧ). 

Таким образом, ошибка врача-акушера гинеколога обусловила прогрессирование внематочной беременности, осложнившейся разрывом маточной трубы, массивным кровотечением и геморрагическим шоком. 

Правильная установка диагноза в период нахождения пациентки в гинекологическом отделении и своевременное удаление маточной трубы с содержащимся в ней плодным яйцом до наступления ее разрыва являлись необходимым условием предотвращения смерти женщины. Дефекты диагностики и лечения находятся в прямой причинно-следственной связи с летальным исходом. 

Две безуспешные попытки трахеостомии привели к смерти пациентки московской больницы⁶. 

С целью облегчения состояния и обеспечения более эффективного ухода за пациенткой, несколько суток находившейся на искусственной вентиляции лёгких, было принято решение о проведении трахеостомии. 

Операция выполнялась следующим образом. Вскрыв трахею, врач-оториноларинголог дала команду на удаление интубационной трубки. После чего в разрез трахеи вставлена трахеостомическая трубка. Далее аппарат искусственной вентиляции легких был переключен с интубационной на трахеостомическую трубку. Однако, показатели насыщения крови кислородом стали падать. Воздух в легкие не поступал. Высказав предположение, что аппарат работает не корректно, врач подсоединила к трахеостомической трубке мешок Амбу и сжала его. При сжатии мешка ощущалось сопротивление, что свидетельствовало о непрохождении воздуха в легкие. 

Поняв, что трахеостомическая трубка установлена неправильно, вновь установили интубационную трубку. После ее подключения к аппарату искусственной вентиляции легких, показатели витальных функций стабилизировались. 

Предпринята вторая попытка установки трахеостомической трубки. Однако, воздух вновь не поступал в легкие. Аппарат искусственной вентиляции легких показывал высокий уровень сопротивления воздуха. У пациентки появились признаки подкожной эмфиземы - ткани шеи, груди и головы стали раздуваться. Безуспешными были и попытки продуть воздух с помощью мешка Амбу. Реанимационные мероприятия оказались безрезультатными. 

Установлено, что смерть наступила от острой гипоксии, развившейся у пациентки при неудачных попытках введения трахеостомической трубки. 

Судебные медики сочли, что трахеостомическая трубка находилась вне просвета трахеи, а ошибки, допущенные при ее установке, привели к развитию острой дыхательной недостаточности. Между неудачной попыткой выполнения данного оперативного вмешательства и наступлением смерти установлена прямая причинная связь. 

Небрежность врача-анестезиолога-реаниматолога обусловила наступление смерти пациентки⁷. 

При проведении маммопластики произошла остановка сердца. Операционная бригада обнаружила смещение ларингеальной маски. Врач-анестезиолог-реаниматолог, призванный непрерывно следить за состоянием пациентки, в операционной отсутствовал. Медсестры-анестезистки в составе хирургической бригады вообще не было. 

Через какое-то время анестезиолога всё-таки разыскали. Непрямым массажем удалось восстановить сердечную деятельность. Операцию продолжили. Однако, после ее завершения пациентка из наркоза не вышла, а через восемь месяцев умерла. 

Причиной смерти явилась полиорганная недостаточность вследствие закономерных осложнений тяжелого гипоксического повреждения головного мозга с сформированным вегетативным состоянием. 

Что касается причин длительной гипоксии, то таковыми были признаны нарушения, допущенные врачом-анестезиологом-реаниматологом. Непроходимость дыхательных путей была обусловлена смещением ларингеальной маски. Длительное время отсутствовавший, по вине врача-анестезиолога-реаниматолога, контроль за состоянием пациентки, находящейся под действием комбинированного наркоза, стал причиной несвоевременного выявления нарушений дыхания, тяжелой дыхательной недостаточности, гипоксии, приведшей к последующей остановке кровообращения и развитию комы. 

Ошибка врача-уролога стала причиной эректильной дисфункции пациента⁸. 

На приеме врача-уролога мужчине, страдавшему от простатита, был выполнен папавериновый тест. Суть данной манипуляции сводится к следующему, в половой член ставится инъекция папаверина гидрохлорида, затем дается оценка характеру эректильной дисфункции. 

Перед проведением теста каждый пациент должен предупреждаться о риске развития осложнений. Одним из таковых является прианизм - патологически возникшая болезненная эрекция. Также должны разъяснить, что если ее длительность составляет более двух часов, то надлежит незамедлительно обратиться за медицинской помощью. 

В рассматриваемом же случае врач-уролог всю необходимую информацию мужчине не предоставил. Более того, вообще не сказал пациенту какой препарат был введен. 

Укол поставили в пятницу, а в ночь на субботу мужчина с жалобами на болезненную и непроходящую эрекцию обратился в больницу. В госпитализации отказали. Не положили в стационар и в воскресенье. Только в понедельник его госпитализировали. Лечили три недели. Провели две операции. 

Исход лечения - полная утрата эректильной функции и потеря способности к совокуплению вследствие приапизма, усложнившегося фиброзом кавернозных тел. 

Судебно-медицинские эксперты указали на причинение тяжкого вреда здоровью пациента вследствие недостаточного информирования его врачом-урологом о папавериновом тесте и его осложнениях, а также неосуществление показанной пациенту экстренной госпитализации. Дефекты оказания медицинской помощи явились условием, способствующим развитию в дальнейшем фиброза кавернозных тел с последующей утратой органом его функции (способности к совокуплению). 

Из-за небрежности врача акушера-гинеколога, выполнявшего вакуум-аспирацию, причинен тяжкий вред здоровью⁹. 

На сроке беременности 5 - 6 недель пациентке была оказана платная медицинская услуга по вакуум-аспирации плода. Медицинский работник, выполнявший вмешательство, небрежно отнесся к своим обязанностям и чрезмерно погрузив инструмент в полость матки, допустил травмирование органов малого таза и брюшной полости: перфорация задней стенки матки и множественные повреждения тонкой кишки, осложнившееся кровотечением в брюшную полость. 

Неправильные манипуляции врача акушера-гинеколога находятся в прямой причинно-следственной связи с тяжким вредом здоровью, причиненному пациентке. 

Ошибка выбора метода проведения операции и неправильная асептическая обработка привели к неизгладимому обезображиванию лица¹⁰. 

Пациентке выполнена ринопластика. Образовался небольшой послеоперационный рубец спинки носа. Для его устранения она обратилась к другому врачу-пластическому хирургу. 

Повторная косметическая операция усугубила косметический дефект - образовался более выраженный рубец. 

Комиссия судебных экспертов, оценивая как эстетический результат, так и правильность действий оперировавшего хирурга, указала на ошибочность решения об удалении рубца, поскольку его надлежало оперировать методом встречных треугольных лоскутов. Ошибочной была названа и асептическая обработка - не была наложена асептическая повязка. 

Дефект был оценен как неизгладимое повреждение, а мировым судьёй был признан обезображивающим. Соответственно, тяжкий вред здоровью пациентки был причинен прямыми действиями врача-пластического хирурга. 

Врач-оториноларинголог, нарушив профессиональные обязанности, по неосторожности причинил смерть пациенту¹¹.

Пациент дважды обращался к врачу с жалобами на боли в правом ухе. На первом приеме заподозрен острый правосторонний средний катаральный отит. На втором поставлен диагноз - состояние после отита, тугоухость правого уха. 

Из дома в крайне тяжелом состоянии мужчина доставлен в больницу, где диагностирован гнойный отогенный менингит, тяжелое течение. В медицинском учреждении пациент умер. Причина смерти - прогрессирующая полиорганная недостаточность, явившаяся исходом гнойного менингита, как осложнения правостороннего гнойного мастоидита. 

Органы следствия, разбираясь в обстоятельствах лечения, предшествовавшего смерти пациента, установили, что дефекты, допущенные врачом-оториноларингологом, привели к несвоевременному установлению диагноза, стали причиной отсутствия адекватного лечения, сделали возможным прогрессирование осложнений основного заболевания, и возникновению тяжелого внутричерепного осложнения - отогенного менингита. Последнее привело в дальнейшем к прогрессированию заболевания и полиорганной недостаточности. 

 

 

1. Постановление Октябрьского районного суда г. Иркутска от 10.04.2023 г. по делу № 1-289/2023.

2. Постановление Никулинского районного суда г. Москвы от 19.09.2018 г. по делу № 01-0319/2018.

3. Приговор Обнинского городского суда Калужской области от 07.12.2023 г. по делу № 1-164/2023.

4. Апелляционное постановление Калужского областного суда от 24.07.2023 г. по делу № УК-22-841.

5. Приговор Сосновского районного суда Тамбовской области от 22.11.2022 г. по делу № 1-149/2021.

6. Апелляционное постановление Московского городского суда от 13.04.2023 г. по делу № 10-4056/2023. 

7. Апелляционное определение Московского городского суда по делу № 10-4602/2022. 

8. Приговор мирового судьи судебного участка № 185 Подольского судебного района от 10.02.2014 г. по делу № 1-2/2014.

9. Постановление мирового судьи судебного участка № 257 района Марьино Люблинского судебного района г. Москвы от 17.10.2020 г. по делу № 1-28/2020. 

10. Приговор мирового судьи судебного участка № 1 Пролетарского района г. Твери от 18.02.2019 г. по делу № 1-1/2019.

11. Приговор мирового судьи судебного участка № 2 г. Сортавала от 17.03.2017 г. по делу № 1-1/2017.